Как-то вечером в конце ноября, через неделю после всех этих событий, Стрендж и Арабелла сидели в гостиной своего дома на Сохо-сквер. Арабелла сочиняла письмо, а Стрендж рассеянно теребил волосы и размышлял о чем-то, уставившись взглядом в пустоту. Внезапно он поднялся и вышел из комнаты.

Примерно через час он вернулся, неся в руках исписанные листы.

Арабелла подняла голову.

— Я думала, статья для «Друзей английской магии» уже готова, — сказала она.

— Это не статья, — ответил Стрендж. — Это отзыв на книгу Портишеда.

Арабелла сдвинула брови.

— Ты не можешь давать отзыв на книгу, которую сам помогал писать.

— Думаю, что могу. При определенных обстоятельствах.

— Вот как! А что за обстоятельства?

— Это гнусная книга, направленная на обман британской общественности.

Арабелла изумилась.

— Джонатан! — только и смогла выговорить она.

— Это И ВПРЯМЬ гнусная книга.

Он протянул ей листы, и Арабелла принялась читать. Часы пробили девять, и Джереми подал чай. Дочитав до конца, Арабелла вздохнула.

— Что ты намерен делать?

— Не знаю. Наверное, опубликую это.

— А как же бедный лорд Портишед? Если в своей книге он написал что-то неправильно, то, конечно, кто-то должен заявить об этом. Но ты прекрасно знаешь, что он писал с твоего позволения. Он решит, что с ним поступили неблагородно.

— Конечно! Отвратительная история с начала и до конца. — Стрендж беззаботно отхлебнул чаю и съел ломтик поджаренного хлеба. — Впрочем, дело не в этом. Должен ли я предпочесть уважение лорда Портишеда тому, что считаю истиной? Думаю, что нет. А ты как считаешь?

— Но почему ты? — спросила Арабелла с ноткой отчаяния в голосе. — Из твоих уст это будет куда обиднее.

Стрендж нахмурился.

— А кто, если не я? Кто другой это сделает? Ладно, обещаю тебе, что при первом случае принесу ему самые глубокие извинения.

Этим Арабелле и пришлось удовлетвориться.

Вскоре Стрендж решил, где опубликует свой отзыв. Его выбор пал на мистера Джеффри, редактора «Эдинбургского обозрения», выходившего в Шотландии. Это было радикальное издание, ратовавщее за политические реформы, эмансипацию католиков [53+] и евреев и все прочее, что отнюдь не вызывало одобрения у мистеп Норрелла. В итоге все заметки и статьи о возрождении английской магии публиковались в конкурирующих изданиях, а у него — никогда. Он с радостью откликнулся на предложение Стренджа. Скандальные публикации революционного оттенка он просто обожал. Джеффри сразу же написал Стренджу ответное послание в котором уведомил, что опубликует его отзыв в кротчайшие сроки, а еще через пару дней Стрендж получил от него в подарок хаггис — шотландскую разновидность пудинга, представлявшую собой телячий рубец с потрохами и приправами.

38

Из «Эдинбургского обозрения»

Январь 1815

Ст. XIII. Джон Уотербери, лорд Портишед, «Достижения возрождающейся английской магии», с отчетом о применении магии в недавней войне на Пиренейском полуострове, составленным Джонатаном Стренджем, волшебником его светлости герцога Веллингтона, Лондон, 1814, изд-во Джона Меррея.

Как ближайший помощник и доверенное лицо мистера Норрелла и друг мистера Стренджа, лорд Портишед наилучшим образом подходит на роль автора книги о последних достижениях в области волшебства, поскольку принимал во многих из них непосредственное участие. Успехи мистера Норрелла и мистера Стренджа широко обсуждаются в печати, но благодаря лорду Портишеду читатели могут получить о них совершенно полное представление.

Наиболее восторженные почитатели мистера Норрелла пытаются нас уверить, будто он приехал в Лондон весной 1807 года уже будучи величайшим волшебником Англии и феноменом текущего столетия, однако из книги лорда Портишеда явствует, что они вместе с мистером Стренджем начали с малого и лишь постепенно пришли к нынешним результатам. Портишед не побоялся наряду с Успехами поведать нам о неудачах. В главе пятой дано трагикомическое описание затянувшегося спора с конной гвардией, который начался в 1810 году, когда одному из генералов пришла идея заменить кавалерийских лошадей единорогами. Он считал, что единороги станут поражать французов прямо в сердце. К сожале нию, этот блестящий план не воплотился в жизнь — мистеру Норреллу и мистеру Стренджу не удалось обеспечить достаточное количество единорогов. Строго говоря, они так и не обнаружили ни одного.

Более сомнительна ценность второй части, где его светлость от описаний переходит к размышлениям о том, что можно считать респектабельной английской магией, а что — нет, или, другими словами, какие виды колдовства относятся к Белой магии и какие — к Черной. Здесь он не открыл ничего нового. Достаточно бегло взглянуть на все, написанное по этому поводу за последнее время, чтобы обнаружить странное единодушие. Все цитируют одни и те же источники и приводят одни доводы.

Возможно, настало время спросить: почему? В любой другой сфере наши знания уточняются и углубляются в спорах. Право, богословие, история, естественные науки — всюду мы видим многообразие подходов и мнений. Почему же в магии мы слышим одни и те же изрядно потрепанные постулаты? Можно подумать, что спорить не о чем, раз все настолько едины во взглядах. Унылая монотонность особенно заметна в последних изложениях истории английской магии, которые с каждым разом становятся все более предвзятыми.

Восемь лет назад тот же автор опубликовал «Историю Короля-ворона, написанную для детей», одну из лучших книг подобного рода. Он прекрасно передал живой дух, поразительную силу и очарование магии Джона Аскгласса. Почему же сегодня он утверждает, будто английское волшебство началось в XVI веке с Мартина Пейла? В главе шестой своей книги он заявляет, что именно Пейл очистил английскую магию от ее темной составляющей. Никаких доказательств он не приводит по той причине, что их не существует.

Сегодня Портишед считает, что традицию, заложенную Пейлом, наследовали и развили Хикмен, Ланчестер, Губерт, Белазис и другие (которых мы определяем названием «аргентианы»), а в наши дни она достигла славного апогея благодаря трудам мистера Норрела и мистера Стренджа. Это, безусловно, тот взгляд, который мистер Стрендж и мистер Норрелл изо всех сил стараются утвердить. Однако это не так. Мартин Пейл и маги-аргентиане не собирались закладывать основы английского волшебства. Каждым своим заклинанием, каждым написанным словом они стараются воссоздать славные достижения своих предшественников тех, кого называют магами Золотого Века или ауреатами): Томаса Годблесса, Ральфа Стокси, Екатерины Уинчестерской и, прежде всего, Джона Аскгласса. Мартин Пейл был преданным последователем этих магов. Он неоднократно выражал сожаление, что не родился на два столетия раньше.

Поражает отношение возрождающейся английской магии к Джону Аскглассу. Создается впечатление, что сегодня его вспоминают лишь для того, чтобы в очередной раз облить грязью. Представьте себе, что мистер Дэви [54+] , мистер Фарадей [55+] и другие крупные ученые начинают свои лекции с выражений презрения в адрес Исаака Ньютона. Или наши наиболее прославленные эскулапы предваряют сообщение об очередном открытии в медицине рассказами о злонамеренности Уильяма Гарвея [56+] .

Лорд Портишед отвел целую главу опровержению того общеизвестного факта, что Джон Аскгласс является основателем английской магии. Главный аргумент — на наших островах волшебники жили и до Джона Аскгласса. Я этого не отрицаю. Но я утверждаю, что до него в Англии не существовало магической традиции. Давайте взглянем на тех магов, на которых ссылается Портишед. Кто они были? Иосиф Аримафейский [57+] , пришедший из Святой земли и посадивший чудесное дерево, защищающее Англию от зла, — но я не слыхал, чтобы он остался здесь надолго или обучил кого-то своим знаниям. Еще один — Мерлин, но мать его была родом из Уэльса, а отец — из ада, и вряд ли он может быть причислен к сонму основоположников респектабельного английского волшебства, столь дорогого сердцам Портишеда, Норрелла и Стренджа. Кто были ученики и последователи Мерлина? Мы не знаем ни одного. Налицо простой и неопровержимый факт: магическои традиции в этой стране не существовало, пока Джон Аскгласс не пришел из Страны фей и не основал в Северной Англии своего королевства.