Обед только начался, как вдруг наступила пауза (редчайший случай, когда собираются вместе так много политиков), словно каждый ждал, пока беседу начнет кто-то другой. Премьер-министр, лорд Ливерпуль, нервно откашлялся и произнес:

— Может быть, вы еще не слышали, но из Италии пришло известие о том, что Стрендж сошел с ума.

Герцог застыл, так и не успев поднести ложку ко рту, потом молча обвел взглядом присутствующих и лишь после этого продолжил есть суп.

— Судя по всему, новость не слишком вас огорчила, — заметил лорд Ливерпуль.

Его милость промокнул губы салфеткой.

— Нет, — ни секунды не сомневаясь, ответил он, — нисколько не огорчила.

— А не расскажете, почему? — поинтересовался сэр — Уолтер Поул.

— Мистер Стрендж настолько эксцентричен, что может казаться сумасшедшим. Полагаю, у нас не привыкли к волшебникам.

Министров, однако, довод не убедил. Они стали доказывать, что Стрендж безумен: верит, будто его жена не умерла, у людей в голове горят свечи. Еще они рассказали, что в Венецию теперь невозможно ввозить ананасы.

— Те, кто доставляет фрукты с материка в город, — пояснил лорд Сидмут, маленький, сморщенный, словно высохший человечек, — утверждают, что ананасы вылетают из их лодок, словно ядра из пушки. Разумеется, в Венецию привозят не только ананасы, но и другие фрукты — яблоки, груши и прочее — и в этих случаях все проходит тихо и мирно. А вот летающие ананасы уже ранили несколько человек. И, главное, никто не понимает, за что волшебник невзлюбил именно этот фрукт.

И вновь рассказ не произвел на герцога никакого впечатления.

— Это ровным счетом ничего не доказывает, — парировал он. — В Испании мистер Стрендж откалывал и не такое. А если он и впрямь сошел с ума, значит, у него были все основания. Послушайте моего совета, джентльмены, не волнуйтесь по пустякам.

Наступило молчание, министры обдумывали слова герцога Веллингтона.

— Вы хотите сказать, что Стрендж сошел с ума по собственной воле? — с сомнением произнес наконец чей-то голос.

— Весьма вероятно, — ответил герцог.

— Зачем? — поинтересовался кто-то еще.

— Понятия не имею. В Испании мы быстро научились ни о чем его не спрашивать. Рано или поздно выяснялось, что якобы несуразные действия — часть колдовства. Дайте ему работать и ничему не удивляйтесь — вот основное правило обращения с волшебником, милорды.

— Ваша милость знает еще не все, — энергично вступил в обсуждение первый лорд Адмиралтейства. — Утверждают, что он окружил себя вечной тьмой. Да, да! Мистер Стрендж нарушил естественный порядок вещей, и целый район Венеции погрузился в бесконечную ночь!

— Даже вы, ваша милость, при всей симпатии к этому человеку, должны признать, что вечная тьма до добра не доведет, — снова подал голос лорд Сидмут. — Какую бы пользу он ни принес стране, мы не можем утверждать, будто вечная тьма — благо!

Лорд Ливерпуль тяжел вздохнул.

— Мне очень жаль, что так получилось. С мистером Стренджем всегда было очень легко общаться, он разговаривал, словно самый обычный человек. Я всегда надеялся, что он сможет толковать нам действия Норрелла. А теперь вдруг оказалось, что кто-то должен толковать нам действия самого Стренджа.

— Можно спросить мистера Норрелла, — предложил лорд Сидмут.

— Вряд ли мы услышим непредвзятое мнение, — возразил сэр Уолтер Поул.

— Так что же делать? — спросил первый лорд Адмиралтейства.

— Надо написать австриякам, — с характерной решимостью заявил герцог Веллингтон. — Напомнить о том горячем интересе, который испытывают к судьбе мистера Стренджа и принц-регент, и британское правительство. Подчеркнуть, сколь многим обязана Европа искусству и знаниям этого выдающегося волшебника. Сообщить, что малейший причиненный ему вред вызовет наше огромное неудовольствие.

— О! — воскликнул лорд Ливерпуль. — Тут я никак не могу с вами согласиться, ваша милость! Мне кажется, если кто-то и причинит вред мистеру Стренджу, то не австрияки, а он сам.

В середине января Титус Уоткинс опубликовал книгу под названием «Черные письма», якобы представлявшую собой письма Стренджа Генри Вудхоупу. Ходили слухи, будто расходы по изданию взял на себя мистер Норрелл. Генри Вудхоуп клятвенно заверял, что не давал разрешения на публикацию. Кроме того, он утверждал, что некоторые из писем претерпели существенные изменения. Так, исчезли все ссылки на действия мистера Норрелла по отношению к леди Поул, зато появились новые отрывки, многие из которых открыто подводили читателя к мысли, что мистер Стрендж сам убил жену с помощью магии.

Примерно в то же самое время один из друзей лорда Байрона — некий Скроуп Дэвис — вызвал в обществе истинную сенсацию, заявив, что намеревается судиться с мистером Норреллом от имени поэта из-за того, что волшебник пытался при помощи колдовства завладеть личной корреспонденцией лорда Байрона. Скроуп Дэвис отправился в Линкольнсинн, к адвокату, и дал под присягой письменное показание, в котором утверждал буквально следующее. Он получил от лорда Байрона несколько писем, в которых его светлость рассказывал о столпе вечной тьмы над приходом Мария Зобендиго [161] в Венеции, и о безумии, охватившем мистера Джонатана Стренджа. Скроуп Дэвис положил письма на туалетный столик в своей квартире на Джермин-стрит в Сент-Джемс. Однажды вечером — кажется, седьмого января — он одевался, намереваясь отправиться в клуб. Письма Байрона лежали на столе. Когда Скроуп Дэвис потянулся за расческой, письма вдруг зашуршали и зашевелились, словно сухие листья на ветру.

Никакого ветра в комнате не было, поскольку окон не открывали. Дэвис поначалу растерялся. Взяв письма в руки, он заметил, что почерк на них тоже ведет себя довольно странно. Все росчерки словно срывались с петель, а строчки раскачивались, подобно бельевым веревкам. Скроуп Дэвис догадался, что письма, скорее всего, заколдованы. Будучи, профессиональным игроком, мистер Дэвис обладал сообразительностью и хладнокровием, свойственными этому разряду людей, а потому быстро нашел выход и положил письма в Библию, между страницами Евангелия от Марка. Впоследствии, рассказывая друзьям о произошедшем, мистер Дэвис подчеркивал, что, несмотря на полную неосведомленность в магической теории, он догадался прибегнуть к Священному Писанию как к лучшей защите от чар. Он оказался совершенно прав, письма остались в его распоряжении и даже сохранили первоначальный вид. После этого во всех клубах шутили: удивительно не то, что мистер Норрелл посредством колдовства хотел завладеть письмами поэта, а то, что Скроуп Дэвис, всем известней распутник и пьяница, держит у себя дома БИБЛИЮ.

59

Левкрота [75+] , Волк Сумерек

Январь 1817

Январским утром доктор Грейстил вышел из дома и остановился в дверях, чтобы натянуть перчатки. Подняв глаза, он заметил невысокого человека, который прятался от ветра в проеме двери напротив.

Дверные проемы в Венеции славятся своей живописностью — люди, которые скрываются в них, тоже порой выглядят весьма своеобразно. Незнакомец, несмотря на бедность костюма, казался щеголем. Он явно постарался придать некий лоск своему потрепанному наряду. Старые пожелтевшие перчатки человечек натер мелом так старательно, что на двери позади него остались белые отпечатки. Стороннему наблюдателю в глаза бросались все приметы заправского хлыща — длинная цепочка от часов, связка печаток, а также лорнет. Однако при дальнейшем рассмотрении цепочка оказывалась безвкусной золотистой ленточкой, аккуратно прикрепленной к пуговице, а печатки — всего лишь связкой оловянных сердечек и крестиков с изображением Святой Девы — уличные торговцы продают такие за пару франков. Однако и цепочку, и крестики затмевал лорнет — какой же щеголь без лорнета? Всем известно, что любой уважающий себя франт насмешливо смотрит на мир только сквозь лорнет. Очевидно, без этого предмета гардероба странный человечек ощущал себя не вполне одетым, посему на месте, где должен болтаться лорнет, он повесил большую ложку.